Мидвичские кукушки [= Кукушата Мидвича ] - Джон Уиндем

– А это что такое? – спросил майор из разведки, ткнув пальцем в фото.

Он указывал на бледные очертания овального предмета, который, судя по отбрасываемой тени, напоминал перевернутую рыболовную блесну. Начальник полиции наклонился, приглядываясь внимательнее.

– Понятия не имею, – сказал он. – Выглядит, словно какое-то необычное здание, но этого не может быть. Я был у развалин монастыря меньше недели назад, и ничего подобного там не заметил; кроме того, это собственность ассоциации «Британское наследие». Они ничего не строят, а лишь стараются помешать старым постройкам рассыпаться окончательно.

Один из присутствующих перевел взгляд с фотографии на карту, а потом обратно.

– Что бы это ни было, оно математически точно находится в центре круга, – показал он. – Раз его не было несколько дней назад, значит, оно здесь приземлилось.

– Если только это не стог сена с очень светлой верхушкой, – предположил кто-то.

Начальник полиции фыркнул:

– Посмотрите на масштаб и на форму. Оно размером по крайней мере с дюжину стогов.

– Так что же это, черт побери? – спросил майор.

Один за другим мы разглядывали загадочный предмет в лупу.

– Вы не могли бы сделать снимок с меньшей высоты? – предложил майор.

– Пытаясь сделать именно это, мы и потеряли первый вертолет, – коротко ответил капитан.

– До какой высоты простирается эта… зараженная зона? – спросил кто-то.

Капитан пожал плечами.

– Можете сами слетать и выяснить, – сказал он. – Это, – добавил он, постучав по фотографии, – снято с десяти тысяч футов. Там никакого эффекта не ощущается.

Полковник Лэтчер прочистил горло.

– Двое моих офицеров полагают, что зона, скорее всего, имеет форму полусферы, – заметил он.

– Может быть, – согласился капитан, – а может быть, ромбоида или додекаэдра.

– Дело в том, – мягко сказал полковник, – что они наблюдали за залетавшими туда птицами и замечали момент, когда зона начинала на них действовать. Они утверждают, что граница не поднимается вертикально, как стена, то есть это определенно не цилиндр. Очертания зоны слегка сходятся кверху, и отсюда они делают вывод, что это либо купол, либо конус. Офицеры говорят, что, скорее всего, это полусфера, но они имели дело со слишком маленьким сегментом слишком большой дуги, чтобы утверждать точно.

– Что ж, это первый результат за последнее время, – заключил капитан. – Если они правы насчет полусферы, то ее полюс находится примерно в пяти тысячах футов над центром. Надо полагать, у них нет никаких идей, как это точно определить, не потеряв еще один вертолет?

– Вообще-то, – неуверенно сказал Лэтчер, – у одного из них была такая идея – подвесить к вертолету на тросе в несколько сот футов длиной канарейку в клетке и постепенно снижаться… Я понимаю, конечно, что это слегка…

– Нет, – сказал капитан. – Это мысль. Почти то же придумал и тот парень, который предложил очертить границу зоны.

– Да, – кивнул полковник Лэтчер. – Это он и есть.

– Ну что ж, – сказал капитан. – Может быть, нам удастся придумать что-нибудь получше канарейки, но за идею спасибо. Сегодня уже поздно. Попробуем завтра рано утром и сделаем снимки с наименьшей безопасной высоты, при хорошем освещении.

Наступившую тишину нарушил голос майора из разведки.

– А если бомбы? – задумчиво сказал он.

– Бомбы? – переспросил капитан, подняв брови.

– Если сделать все аккуратно, больших повреждений не будет. Никто не знает, на что способны эти Иваны. Может быть, стоит рвануть там пару бомб. Не дать этой штуке уйти и взглянуть на нее поближе.

– Мне это кажется несвоевременным, – заметил начальник полиции. – Если можно, лучше ее не трогать.

– Может быть, – согласился майор, – но тем временем мы позволяем ей делать то, для чего она сюда явилась, пока она не подпускает нас к себе…

– Не понимаю, что вообще можно сделать в Мидвиче, – вмешался другой офицер. – Наверное, у них вынужденная посадка и они поставили этот экран, чтобы им не мешали заниматься ремонтом.

– Но там Ферма… – робко сказал кто-то.

– Чем скорее мы получим разрешение вывести эту штуку из строя, тем будет лучше, – произнес майор. – В любом случае на нашей территории ей делать нечего. Самое главное, конечно, не дать ей уйти. Слишком много интересного. Не говоря уже о ней самой, этот эффект экрана может оказаться очень полезным. Я бы посоветовал сделать все возможное, чтобы до нее добраться, желательно, конечно, не повредив, но если необходимо, то…

Затем последовала серьезная дискуссия, но я помню лишь, что было решено для наблюдения каждый час пускать осветительные ракеты, а утром – попытаться сделать с вертолета более информативные фотографии. На этом все и закончилось.

Я не мог понять, какое отношение имею ко всему этому я и какое отношение к этому имеет Бернард, поскольку за все время совещания он не сказал ни слова. На обратном пути я спросил:

– Могу я поинтересоваться, что тебя связывает с этим делом?

– Можешь. Профессиональный интерес.

– Ферма? – предположил я.

– Да. Нас очень интересует все необычное, что происходит в ее окрестностях. А сейчас происходит нечто весьма необычное, согласен?

Как я уже успел догадаться, «нас» означало либо военную разведку в целом, либо отдел, в котором он работал.

– Я думал, что для таких вещей у вас есть специальные подразделения.

– Есть разные точки зрения, – туманно ответил он и сменил тему.

Нам удалось снять для Бернарда комнату в «Орле», и мы пообедали втроем. Я надеялся, что после обеда он выполнит свое обещание «объяснить позже», но, хотя мы говорили о самых разных вещах, в том числе и о Мидвиче, Бернард явно избегал каких-либо упоминаний о своем профессиональном к нему интересе. Но все равно, вечер получился прекрасным, и я удивлялся, как мог забыть старого друга.

Дважды за вечер я звонил в полицию Трейна, узнать, не изменилось ли что-нибудь в Мидвиче, и оба раза мне отвечали, что изменений почти нет. После второго звонка мы решили, что дальше ждать не имеет смысла и, допив последний бокал, разошлись.

– Приятный человек, – сказала Джанет, когда я закрыл дверь нашей комнаты. – Я боялась, что это окажется одна из тех встреч старых бойцов, которые так утомительны для жен, но все оказалось совсем по-другому. Где вы были днем?

– Сам удивляюсь, зачем я ему понадобился, – признался я. – Вероятно, у него были какие-то планы, но он стал более скрытным.

– Действительно, странно, – сказала Джанет, словно только что осознала происшедшее. – Он что, вообще ничего не сказал о том, что это?

– Ни он, ни остальные, – заверил я ее. – Единственное, что им известно – это то, что могли сказать им мы: оно действует неожиданно и никаких последствий не остается.